 Россия готова перебрасывать пресную воду со своей территории в Китай. Об этом во вторник, 3 мая, заявил глава Минсельхоза РФ Александр Ткачев на встрече с китайским коллегой Хань Чанфу.
«Мы готовы предложить проект по переброске воды из Алтайского края России через республику Казахстан в засушливый Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР. В ближайшее время мы проведем консультации с коллегами из Казахстана по этому вопросу», — цитирует российского министра ТАСС.
Прежде всего, речь идет о переброске ежегодно около 70 млн кубометров паводковых вод. Как заявили в Минсельхозе РФ, именно такое количество составляют весенние излишки, которые сейчас без всякого практического применения сбрасываются в море. Но, как считают в ведомстве, можно увеличить «объем водоподачи» в Китай до 1 млрд. кубометров в год, причем «без ущерба экологическому состоянию водных объектов». Для этого необходимо «совместное с КНР развитие существующей инженерной инфраструктуры двух гидротехнических систем — Гилевского водохранилища Алейской оросительной системы, и запитанного из Обского водохранилища Кулундинского магистрального канала».
На бумаге действительно выходит, что вреда от переброски в Китай такого количества российской воды не будет.
С одной стороны, Россия обладает крупнейшими в мире запасами пресной поверхностной воды, причем Северная Двина, Обь, Иртыш, Енисей, Лена и Амур несут воды на север, в пустынные районы, где использовать ее фактически некому. Поэтому дискуссии по переброске вод сибирских рек в Среднюю Азию велись еще в XIX веке, а в 1960-е годы были начаты серьезные исследовательские работы. Предполагалось, что первая очередь Иртыш-Арал будет передавать на юг около 25 млрд. кубометров воды в год. Однако проект не был реализован.
Кроме того, сейчас внутри России вода тоже не особо нужна. Так, по данным федеральной целевой программы «Мелиорация», в 2015 году из имеющихся в стране 4,26 млн. га орошаемых земель в сельскохозяйственном обороте фактически было задействовано всего 3,27 млн. га, а фактически поливалось и того меньше — всего 1,35 млн. га.
С другой стороны, Китай остро страдает от дефицита воды, и прилагает колоссальные усилия в попытках решить эту проблему. Два года назад была завершена прокладка центрального маршрута переброски пресной воды с юга на север КНР. Это дало Пекину, Тяньцзиню и более чем сотне других городов засушливого китайского севера дополнительно 9,5 млрд. кубометров воды в год. Но и этой воды Поднебесной явно недостаточно. По прогнозам, к 2030 году КНР будет нуждаться в 818 млрд. кубометров воды в год, тогда как уровень водоснабжения будет находиться на отметке 619 млрд.
В теории все выглядит неплохо, но практика показывает, что китайцы — трудные партнеры. Скажем, Россия делит с Китаем два речных бассейна — Оби и Амура, — и в обоих случаях КНР реализует проекты переброски стока без оглядки на российские интересы. Кроме того, на китайских территориях располагаются верховья Иртыша, и забор воды китайцами прямо влияет на обеспечение миллионного Омска.
Для чего мы предлагаем Китаю нашу пресную воду, что мы можем получить взамен?
— Подготовка проекта по переброске воды из Алтайского края в Китай — дело небыстрое, — отмечает заведующий лабораторией Института водных проблем РАН, профессор, доктор технических наук Владимир Дебольский. — Я уже не говорю, что для переброски потребуется строительство системы водохранилищ, чтобы воду можно было накапливать, и направлять в Китай тогда, когда это необходимо.
В принципе, воды в России действительно хватает, и на Алтае водные ресурсы используются явно недостаточно. Но для того, чтобы четко ответить, нужна ли Алтаю вода, необходимо — помимо проекта переброски вод — разработать еще и проект перспективного развития Алтайского края.
Потребуется и тщательно просчитать экологические риски проекта. Изменения в природе края, и существенные, из-за строительства канала неизбежны — это тоже нужно понимать.
Все это требует проведения колоссального объема работ. Между тем, — могу сказать как человек, который занимается разработкой подобных проектов последние 50 лет, — никаких расчетов переброски воды именно с Алтая в России не делалось. Да и в целом водные ресурсы Алтайского края малоизученны. А ведь подробнейшие расчеты в таких проектах крайне важны. Приведу только один пример.
В последние годы правительство РФ периодически обсуждало вопрос, нужна ли низконапорная плотина ГЭС на Иртыше в районе Омска. Плотину даже начали строить, но потом забросили: Кузбасс заявил, что ему не нужна электроэнергия Омской ГЭС — достаточно энергии угольных ТЭЦ, благо угля хватает. По сути, проект застопорился именно из-за отсутствия внятных предварительных расчетов, как использовать накопленную плотиной воду. Повторять этот опыт в китайском варианте нам явно ни к чему.
Считать нужно все: сколько можно воды забрать, сколько ее нужно китайцам, оправдан ли проект экономически. Последний пункт особенно важен, поскольку реализация наверняка обойдется в несколько миллиардов долларов.
Вполне возможно, что Китай заплатит за разработку проекта и строительство — деньги у Пекина имеются. Но подчеркну: очень важно, чтобы разработкой занималась российская сторона. В этом случае мы гораздо яснее будем понимать, что получим на выходе.
— Сопоставим ли проект по переброске воды в Китай с проектом поворота сибирских рек времен СССР?
— Советский проект был масштабнее. Его цель состояла в направлении части стока Иртыша, Оби, Тобола, Ишима в регионы страны, остро нуждающиеся в пресной воде. Проект, напомню, был разработан Министерством мелиорации и водного хозяйства СССР (Минводхоз). В это же время готовилось грандиозное строительство системы каналов и водохранилищ, которые позволили бы перебросить воду рек северной части Западно-Сибирской равнины в Аральское море.
На мой взгляд, кстати, проект поворота рек был очень хорошим. Вопреки распространенному мнению, «зарубили» его только из-за политических разногласий. Строительная часть проекта была хорошо проработана, но не было ясного понимания, на какие цели использовать воду в Средней Азии. Все понимали, что в регионе очень плохо с пресной водой: единственной среднеазиатской республикой, не испытывавшей дефицита, была Киргизия. Но нужны были не приблизительные прикидки, как тратить водные ресурсы, а точные расчеты.
Та же картина в случае с Китаем. Да, в Сибири, на первый взгляд, воды хоть залейся. Но, с другой стороны, ее много только потому, что нет перспективных планов по использованию этих водных ресурсов. Достаточно сказать, что сибирская вода пригодилась бы в европейской части России, где уже сейчас намечается некоторый дефицит пресной воды.
— Насколько наше предложение интересно Китаю?
— Синьцзян-Уйгурский автономный район действительно очень засушлив. Более того, если бы Пекин пошел на строительство канала из России, это позволило бы занять население автономного района земледелием, и существенно снизить социально-экономическую напряженность в нем.
Конечно, с точки зрения китайцев, вода лишней точно не будет. Причем, Китай хорошо знает, что собой представляют наши водные ресурсы. Напомню, что именно Советский Союз очень помог КНР в области развития мелиорации. В конце 1940-х около 15% студентов московских вузов, которые специализировались на водном хозяйстве, были китайцами. Более того, почти все гидротехнические системы, которые в последующие годы построили в Поднебесной, были построены по советским проектам.
— Насколько нужен проект переброски нам самим?
— На мой взгляд, все-таки нужен. Контроль над водой имеет политическое значение. Если бы в СССР осуществили проект поворота сибирских рек в Среднюю Азию, сейчас весь этот регион был бы подконтролен России. Кран от «трубы» с водой был бы в руках Москвы, и на проявления недружественной политики любой среднеазиатской республики можно было бы оперативно реагировать.
Канал из Алтайского края в Китай поставил бы в ощутимую зависимость от нас Синьцзян-Уйгурский автономный район. С точки зрения геополитики — это очень неплохо.
Но, повторюсь, проект переброски воды в Китай требуется детально прорабатывать. Пока предложение Ткачева — не более чем политическое заявление…
— Теоретически Китай, наряду с Индией, относится к странам, которые наиболее остро нуждаются в питьевой воде, — напоминает директор Центра стратегических исследований Китая Российского университета дружбы народов (РУДН), заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов. — Но практика заключается в том, что Пекин сегодня активно сотрудничает по поставкам воды со странами Юго-Восточной Азии. Поэтому нельзя сказать, что именно на российской воде — с точки зрения китайцев — свет сошелся клином.
Я бы смотрел на инициативу Александра Ткачева по-другому. Видимо, Россия пытается немного диверсифицировать свои взаимоотношения с Китаем, и ищет новые формы, чтобы раскачать российско-китайскую торговлю.
Но вопрос, как это часто бывает, упирается в деньги. Проблема в том, что стоимость проекта по переброске воды из Алтайского края будет колоссальной. К тому же, поскольку вода может поставляться только через территорию Казахстана, мы получим еще и транзитные цены. В итоге, не исключено, что стоимость доставки в Китай российской воды окажется выше, чем стоимость доставки российской нефти.
Есть и другой важный момент. На мой взгляд, заявление Ткачева, с точки зрения китайцев, очень непроработанное. Между тем, Китай — страна, где проект нужно скачала тщательнейшим образом проработать на уровне профильных министерств, и делать публичные заявления только в момент, когда Пекин будет готов идти на какие-то соглашения. Именно так построена восточная деловая культура: сначала договариваемся, потом декларируем. Ткачев, к сожалению, поступил ровно наоборот.
— Другими словами, до реализации проекта дело не дойдет?
— Думаю, что нет. Но в этом есть свои плюсы. Реализация подобных проектов зачастую идет в ущерб России. Пример тому — магистральный газопровод «Сила Сибири», совместный проект Китая и «Газпрома» для поставок газа из Якутии в Приморский край и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. На сегодня, с точки зрения экономики, этот проект убыточен, но его не сворачивают из-за политической составляющей. Именно поэтому я считаю, что нам не стоит затевать еще один масштабный проект — по переброске воды в Китай — с неявной экономической выгодой…
|
